130 Псалом (текст)

скачать книгу: Комментарий на книгу псалмов 5 том Пс. 119-151 Пасечнюк Виктор.

 

Псалом 130

 

מזמור קלא = МИЗМОР КУФ-ЛАМЕД-АЛЕФ = Псалом 131

 

Царь Давид, образец скромности. Его великая скромность запечатлена в 131 псалме,[1] и номер этого псалма соответствует гематрии слова ענוה = АНАВА = «скромность». (р. М. Глазерсон)

 

Псалом 130, по святоотеческому определению это 12 добродетельная ступень – смирение. Восхваляется добродетель смиренномудрия, ибо она есть путь восхождения на высоту жизни, ибо «всякий смиряющийся вознесется» (Лк. 14:11). («Ключ к Псалтири»)

 

 

130.1 Песнь восхождения. Давида. Господи! не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое.

Пёснь степeней, Rл. а7 ГDи, не вознесeсz сeрдце моE, нижE вознес0стэсz џчи мои2: нижE ходи1хъ въ вели1кихъ, нижE въ ди1вныхъ пaче менє2.

1 ШИР hАМААЛО́Т ЛЕДАВИ́Д, АДОНАЙ ЛО-ГАВА́ ЛИБИ́ ВЕЛО-РАМУ́ ЭНА́Й, ВЕЛО-hИЛА́ХТИ БИГДОЛО́Т УВНИФЛАО́Т МИМЭ́НИ.

שִׁיר הַמַּעֲלוֹת לְדָוִד יְהוָה לֹא-גָבַהּ לִבִּי וְלֹא-רָמוּ עֵינַי וְלֹא-הִלַּכְתִּי בִּגְדֹלוֹת וּבְנִפְלָאוֹת מִמֶּנִּי:

 

Буквально: «Этот псалом приписывается Давиду. Поводом к его написанию из обстоятельств жизни этого царя можно считать его ответ на порицание Мелхолы при перенесении Кивота Завета в скинию Сионскую. Последняя в плясании царя перед этой святыней видела унижение его царского достоинства, которое, очевидно, полагала в строго рассчитанных и важных поступках царя, а не в таком простом, искреннем и безыскусственном поведении, каким отличился здесь Давид. Ответ его Мелхоле (см. 2Цар. 6:20-22) очень близок к содержанию данного псалма, где Давид говорит о своем смирении» (А. П. Лопухин).

 

В Теилим есть такие строки от имени царя Давида: «Сердце мое не поднялось, и глаза мои не поднялись, и я не возвысился…» Наши мудрецы открыли нам, когда Давид сказал эти слова. Есть известная история о том, что Давид считался незаконнорожденным, мамзером, и был отлучен от дома. Пророк Шмуэль пришел в дом Ишая помазать на царство нового царя. Ишай позвал всех своих сыновей, но пророк не увидел среди них ни одного достойного. Тогда вспомнили о том, что где-то на заднем дворе есть еще один – и привели Давида. И именно его помазал пророк Шмуэль на царство, именно он стал царем Давидом. И в такой момент, когда все перевернулось, когда его происхождение было доказано, и он, наконец, занял не просто достойное положение, а стал помазанником на Царство, свидетельствует о нем Святой Дух: «не поднялось мое сердце, и глаза не поднялись». Потрясающий пример собственного достоинства, скромности и преданности Всевышнему – знак для нас всех и дорога, по которой стоит идти. (р. И. Полищук)

 

«Не надмевалось сердце мое». Давид не стремился ни к высокому положению, ни к известности в мире, и если бы Господь постановил ему до конца своих дней пасти овец, как в самом начале, Давид был бы доволен. Даже собственный брат в порыве гнева обвинил псалмопевца в высокомерии (1Цар. 17:28),[2] но обвинение было несправедливым и беспочвенным. Господь, исследующий сердца, знал, что Давид не был высокого мнения ни о себе, ни о своих заслугах.

«Не возносились очи мои». Я не смотрел с завистью на стоящих выше меня и не презирал занимавших более низкое положение. У гордого сердцем, как правило, гордые и глаза (Прит. 6:17), но смиренный мытарь даже не осмелился поднять очи свои.

«Не входил в великое и для меня недосягаемое». Наша мудрость и честь заключается в том, чтобы держаться предназначенного нам места, не ввязываться в дела недосягаемые и не влезать в то, что нам не принадлежит. Людям низкого звания и с ординарными способностями не следует претендовать на недостижимое и для них не предназначенное. Приписывающий себе незаслуженные почести будет заклеймен заслуженным позором. (М. Генри)

 

Человек надменный, переоценивающий свои силы и способности, всегда вылезает вперед, несмотря на то, что недостоин первенства. Сколько управленцев, начальников и власть имущих взошло не по заслугам и способностям на высоту власти управления, а по тщеславным амбициям и корыстолюбивой жажде. Будучи бездарными и преследующими свои личные интересы, они ослабляют выстроенное до них, компрометируют и наносят делу великий урон. Такие, прорываясь к первенству и начальству будучи неспособными творить благо, не только занимают чужое место пребывая бесполезными, но и большей частью оказываются вредоносны для общего дела.

Но не таков был Давид. Будучи достойным быть помазанником на царство, он из всех сыновей Иссея был последним представлен пророку Самуилу.[3] Не своим тщеславием и гордостью он был водим в великих делах, но побуждением Духа Божьего.[4] Не гордость воздвигла Давида на бой с Голиафом, но Сила Божия, которая пребывает лишь с тем, кто уповает на Бога. Только при самоотверженном желании служения ближним, и при действии духовном может человек выйти на дела великие и значимые. Никакие другие побуждения к совершению великих дел не будут достойны идущего прямым путем[5] правды Божьей. (ПВ)

 

1 О Господь! мое сердце не гордое, и глаза мои не приподняты, и я не ходил по делам, которые слишком велики и чудесны для меня. (Таргум Теилим 131:1)

 

Есть другое прочтение фразы ВЕЛО-hИЛА́ХТИ БИГДОЛО́Т УВНИФЛАО́Т МИМЭ́НИ. Слово נפלאות = НИФЛАОТ имеет корень פלא = ПЕЛЕ = «чудо».

 

• Перевод «Швут Ами»: Господь, не было гордыни в моем сердце, и я не смотрел свысока и не шествовал величаво – и мне дивились.

 

В таком аспекте, эта фраза прочитывается в Иерушалми:

В час, когда Шмуэль помазал меня на царство, – «я не смотрел свысока». В час, когда одолел Гольята, – «не шествовал величаво». В час, когда вносил Ковчег в Иерусалим,[6] – «мне дивились». (ИТ. Санедрин 2:4).

 

И действительно, человек достоин удивления, если он свободен от страсти тщеславия, властолюбия, превозношения и гордыни. И вдвойне человек становится чудесным и достойным удивления, если он чужд страсти гордости, тщеславия и любоначалия, если сам находится у власти и занимает высокое положение. Тогда он подобен «диву дивному» – «удивительному чуду» = ПЕЛЕ, которое удивляет всех видящих его.

Синодальный перевод этой фразы, и перевод Гурфинкель показывают и другой аспект.

 

• Перевод Ф. Гурфинкель: Господи, надменным не было сердце мое, и не возносились глаза мои, и не расхаживал я в великом и для меня дивном.

 

«Я не входил в великое и для меня недосягаемое». Это аспект некоего смирения перед тайнами Божьими, и тайнами духовного мира. В сокрытое Богом и недосягаемое, Давид не желал проникнуть любой ценой. Но гордый ум не смиряется перед тайной Божьей, и даже если Бог удерживает откровение Своих тайн, человек ищущий только своей корысти готов заполучить откровение тайны духовного мира любыми средствами. Так оккультисты[7] часто используют знания нечистых духов для достижения своих интересов вопреки Божественному откровению. Но нельзя в духовный мир входить подкопом или через окно. Так поступают только воры и злодеи. Единственное законное познание и проникновение в тайны духовного мира, – это открытая Им Самим дверь. Боящийся и трепещущий Бога и смиренно ходящий перед Ним – такой войдет в тайну Божию. Как и написано: Тайна Господня – боящимся Его, и завет Свой Он открывает им. (Пс. 24:14). (ПВ)

 

«Надменным не было сердце мое» втайне, «и не возносились мои глаза» открыто. Это есть Божественное. Я не кичился в сердце моем, будто могу постичь и познать явления и тайны, для моего разума недоступные. Но в том я ходил осторожно, со страхом и трепетом, как бы мне не увидеть нечто, для моего разума недосягаемое… (Радак)

Радак говорит: «Веди себя смиренно в тайном и открытом, не давая сердцу высокомерно возноситься в дивном, уповай на Господа».  

Веди себя смиренно в тайном (то что сокрыто в сердце) – это значит не превозносись тем, что получил какое-либо знание тайн Божьих. Веди себя смиренно в открытом (то что видят очи) – это значит в своей повседневной жизни, в своем виде и поведении, будь кроток и скромен. И тогда, если вдруг Бог позволит войти в чудесное и необъяснимое, в ранее неведомое и удивительное, ты останешься смиренным, и гордость не прельстит твое сердце через необычайные чудеса. (ПВ)

 

Сердце мое... очи мои... не входил в великое и чудесное. В этом стихе выражено троекратное отречение от гордыни: от гордыни в душе – «в сердце», в восприятии – «очи» и в акте познания, т.е. гордость ума – «великое и дивное». (Женевской Библии)

 

Великое и недосягаемое означает героические подвиги и личные достижения в состязании с Божьими делами. (С. Лоусон)

 

Симмах и Феодотион перевели: «в величиях и в превышающем меня».

«Не входил я в великое и дивное, что выше меня». Что значит: «в великое»? С людьми надменными, богатыми, гордыми, тщеславными. Видишь ли ты истинное смиренномудрие? Он не только сам был свободен от этой болезни, но избегал и заражен­ных ею, и избегал подобных собраний, по великой ненависти своей к надменности; отвращаясь этого порока, он не только сам избегал его, не только сделал область сердца своего недоступною для него, но и от порабощенных гордостью убегал далеко, чтобы не получить от них какой-нибудь заразы.

Немаловажное дело – избегать надменных, ненавидеть гор­дых, отвращаться от них и гнушаться ими; это – величайшая опора добродетели, величайшая ограда смиренномудрия. (Златоуст).

 

Не был я гордецом, высокомерие было мне чуждо. Не строил я себе замки и дворцы, не окружал себя роскошью, как это обычно делают цари (Мецудат Давид). 

 

Господи! не надмевалосъ сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое. То есть «Я не старался искусственно поддерживать свое достоинство, показывать в себе не то, что есть, а что хотелось бы видеть другим для возвышения моего достоинства» (А. П. Лопухин).

 

Рамбан пишет: «Здесь Тора запрещает тщеславие. Даже царь, невзирая на его особое положение, не может быть высокомерным, тем более простые люди. Бог ненавидит надменность сердца, даже царского. Только одному Богу принадлежат величие, сила и слава».

Почему Шауль стал первым еврейским царем? Обладая множеством достоинств, он особенно выделялся скромностью. Так, отправляясь из дома со слугой на поиски ослиц своего отца, Шауль заметил: «Мой отец будет беспокоиться о нас», уравняв себя, тем самым, со слугой. С неподдельной скромностью Шауль считал себя недостойным царского сана и потому спрятался. Однако, привыкнув к своему царскому положению, он изменился, стал высокомерен, а когда услышал, что Давид наследует ему, начал преследовать его и всех, кто ему помогал. Из-за гордыни Шауля Бог положил конец его правлению уже через два года.

Что касается Давида, то даже в окружении богатства и славы он оставался смиренным. О себе он говорил так: «Господи, мое сердце не стало надменным, а глаза – высокомерными» (Пс. 130:1). Он всегда боялся Бога. (р. М. Вейсман. «Мидраш рассказывает»)

 

Преподобный же Каллист, первый стих, который в псалме имеет негативный аспект и говорит о превозношении и гордости, толкует в положительном исихасто-аскетическом аспекте.

«Господи! если бы не возвысилось сердце мое, и не вознеслись глаза мои, и я не ходил среди великих и дивных, превышающих меня, т. е. высоких и неизреченных тайн Духа и не удостоился духовного созерцания Бога, то я не был бы смиренномудр. Так и Исаия, когда удостоился высокого видения Бога, тогда истинно смирился и сказал: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами; а равно и Авраам уже при собеседовании с Богом сказал: я земля и прах; подобным образом и Иов. Ибо доколе не взойдет кто к духовному созерцанию беспредельности Божией, дотоле не может иметь истинного смирения. (Каллист Ангеликуд)

 

 

130.2 Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди.

в7 Ѓще не смиреномyдрствовахъ, но вознес0хъ дyшу мою2, ћкw tдоeное на мaтерь свою2, тaкw воздaси на дyшу мою2.

2 ИМ-ЛО́ ШИВИ́ТИ ВЕДОМА́МТИ НАФШИ́, КЕГАМУ́ЛЬ АЛЕ́ ИМО́ КАГАМУ́ЛЬ АЛА́Й НАФШИ́.

אִם-לֹא שִׁוִּיתִי וְדוֹמַמְתִּי נַפְשִׁי כְּגָמֻל עֲלֵי אִמּוֹ כַּגָּמֻל עָלַי נַפְשִׁי:

 

Пророк Шмуэль сказал Шаулю: «Послушание Богу лучше всякого жертвоприношения». Это качество послушания и покорности Всевышнему было воспето преемником царя Шауля, Давидом, служение которого было буквально: «Я усмирил себя» и подчинился Его воле.

Хасидское учение говорит о том, что слово «ДОМАМТИ» = «Я усмирил себя» происходит от одного корня со словом «ДОМЕМ» = «неодушевленный предмет». Иными словами, Давид так подавил свою индивидуальность, что довел себя буквально до состояния неодушевленного предмета и уже не мог действовать самовольно. (р. М. Шнеерсон)

 

Давид приводит метафору души, которая подобно ребенку отнята от груди. Здесь возможны варианты понимания фразы «успокоение дитя отнятого от груди»:

1. Это выросший ребенок, которому как уже имеющему зубы пора переходить на твердую пищу и быть самостоятельным.

2. Это грудничок, который без груди его питающей, не имеет никакой возможности пропитать себя. Такой беспомощный младенец подобен, как говорит Раши, болванке = «ДОМЕМ», не имеющей ни ног ни рук действовать самостоятельно.[8] (ПВ)

 

Я не вел себя как власть имущий. Я не возвышался, не услаждал себя зданиями и плантациями, как будет поступать мой сын. Вот я перед Тобой, как тот, у кого нет ни рук, ни ног, как болванка лежу перед Тобой. (Раши)

 

Давид ставит своей целью быть смиренным и успокоенным перед Богом. Он не предлагает Богу решение своих проблем, но ожидает, когда Бог проговорит к нему. Давид описывает, как выглядит смиренная вера в его сердце. Она подобна дитю, отнятому от груди матери. В то время это происходило с детьми примерно в четырех-пятилетнем возрасте, когда они уже были достаточно зрелыми, чтобы быть отнятыми от материнской груди, но еще недостаточно зрелыми, чтобы позаботиться о себе. Поэтому такой ребенок всюду ходил рядом со своей матерью, во всем надеясь на своих родителей. Таким должно быть и положение верующего – молчаливая покорность Богу в полном доверии Ему. (С. Лоусон)

 

ИМ-ЛО = «если не…». Обычно так выражается зарок и клятва. Иначе говоря, «если не было так, пусть будет то-то и то-то». Как и сказано здесь: «Если не смирил и не спокоил я мою душу как младенца, от груди отнятому», да постигнет меня то и то-то. (Радак)

 

Интересен буквальный перевод этого стиха, который не показывает ни греко-славянский, ни синодальный текст.

 

• Перевод Ф. Гурфинкель: Если не уровнял[9] и не утишил[10] я душу мою! Как отлученный от своей матери, как отлученный у меня душа моя.

 

Такое прочтение дает дополнительное понимание и назидание. Ключевое направление дает слово ИМ-ЛО = «если не…». Какова же глубина этого стиха?

Во-первых, когда ребенка отнять от груди матери, которая питает его, то он будет беспокоиться и требовать возвращения к своей кормилице. Так и душа моя… я должен смирять, успокаивать, утешать ее, чтобы душа не кричала и не требовала назад грудь ее питающую. Но вопрос. Для чего забирать грудь у ребенка, который питается материнским молоком? Для чего смирять, утишать крик его, если можно просто вернуть материнскую грудь. Тут аспект возрастания души. Мы не навсегда должны оставаться неразумными младенцами, которые могут питаться только материнским молоком. Ребенок возрастает, у него появляются зубы для твердой пищи, и он должен быть отнятым от груди, чтобы научится вкушать более питательную пищу и самостоятельно заботится о пропитании. Человек должен возрастать в вере, в Слове, и познании. Апостол говорит

 

12 Ибо, судя по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища.

13 Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец;

14 твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла. (Евр.5:12-14)

 

Слово Истины при поверхностном его понимании является молоком, которое поддерживает жизнь только что родившегося от Духа. Духовный человек слаб, у него еще нет сил сопротивляться ветхому и плотскому человеку. Часто младенец во Христе капризничает, кричит. Такой младенческий возраст еще неразумен. Он не может уразуметь глубину и обходиться без молока. Апостол говорит:

 

1 И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе.

2 Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах,

3 потому что вы еще плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли обычаю поступаете? (1Кор.3:1-3)

 

Но наступает время, когда несмотря на протесты плотской природы ребенок должен быть отнят от мягкой пищи и переведен на твердое питание, где нужно усваивать пищу разжевывая ее. Отлученный от груди ребенок протестует, ему не нравится, что, теперь питаясь твердой пищей, нужно потрудится разжевать ее. Эти протесты ленивой души должны смиряться, мы должны успокаивать нашу душу, утишать ее крик и негодование. Но если я не смирял и не успокаивал душу свою, как отнятого от материнской груди, то душа моя будет как отнятый от матери младенец. Будет исходиться криком, капризничать, протестовать, что является противлением Всевышнему Который желает, чтобы мы все достигли уровня мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4:13).

 

В этом прочтении отнятый от матери может означать как уже повзрослевшего ребенка, которого необходимо переводить на твердую пищу (это первое упоминание отнятого от матери), так и младенца грудничка, кричащего от того, что его лишили молока (это второе упоминание отнятого от матери).

 

На возрастание ребенка, который переходит от молока на пишу твердую, намекает Таргум Теилим.

 

2 Воистину, я положил руку на мой рот и умолк моей душой, слушая слова Торы. Как отлученный ребенок на груди его матери я стал могущественным в Торе; как отнятый от груди ребенок – моя душа. (Таргум Теилим 131:2)

 

Этот стих в Таргуме не буквальный перевод, а скорее всего, как вариант толкования этой метафоры отнятого от матери.

Во-первых, в Таргуме усмирение младенца и успокоение его крика, это метафора смирения перед Словом Всевышнего. Таргум говорит «положил я руку на рот мой и умолк моей душой, слушая слова Торы». Во-вторых, отнятие от материнской груди, Таргум видит, как метафору возрастания в Словах Торы. «Как отлученный ребенок на груди его матери я стал могущественным в Торе». И добавленные второй раз слова об «отнятом от груди ребенке» в Таргуме указывают на положительный аспект возрастания в Торе человека, который питается не словесным молоком несмышленого младенца, но твердой пищей совершенного мужа. (ПВ)

 

Хасидское толкование этого стиха указывает на возрастание. В этом стихе усматривается рождение человека, который из младенца должен возрасти в ЦАДИКА (поступающий по справедливости), а следующая ступень возрастания, это ступень ХАСИДА (делающий более чем предписывает справедливость).

 

Человек должен знать, что есть порядок восхождения со ступени на ступень. Сначала он должен устранить все плохое, что есть в четырех первоосновах: огне, воздухе, воде и прахе, и выправить свои качества до такой степени, чтобы уподобиться сказанному: «Уподобил душу мою ребенку, отнятому от груди матери его, и усмирил ее; как дитя, отнятое от груди, душа моя» (Пс. 130:2) – то есть очистить их настолько, чтобы они вернулись к своему изначальному состоянию, каковыми были, когда он вышел из материнского чрева. Затем он должен достичь ступени праведника (ЦАДИК), соблюдающего справедливость = «ЦЕДЕК», а затем – благочестивого (ХАСИД), который творит милость = «ХЕСЕД». (Тольдот Яаков Йосеф)

 

Христос призывал следующих за Ним быть «хасидами». Ведь Он сказал такие слова:

 

20 Говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное. (Матф.5:20)

 

Праведность – это путь справедливости. Христос не призывал упразднить праведность и справедливость суда. Так как это основа всех добродетелей. Но Он указал на необходимость того, что нужна и следующая ступень – ступень которая превышает справедливость.[11] Т.е. указал на ступень милости = «ХЕСЕД».

Но среди христиан многие попадают в ловушку гордыни. Осуждая иудейских книжников, и их трепетное отношение к суду, некоторые христиане пренебрегают ступенью «справедливости» и пытаются сразу запрыгнуть на ступень милости. В итоге не имеют ни первого, ни второго. Невозможно стать хасидом, если ты не был цадиком. (ПВ)

 

 

130.3 Да уповает Израиль на Господа отныне и вовек.

г7 Да ўповaетъ ї}ль на гDа tнн7э и3 до вёка.

3 ЙАХЭ́ЛЬ ЙИСРАЭ́ЛЬ ЭЛЬ-АДОНА́Й, МЕАТА́ ВЕАД-ОЛА́М.

 יַחֵל יִשְׂרָאֵל אֶל-יְהוָה מֵעַתָּה וְעַד-עוֹלָם:

 

Тот, кто хочет обладать скромностью, как Давид, пусть всегда уповает на Всевышнего. (Мецудат Давид) 

 

Освальд Сандерс сказал: «Невозможно представить себе такую ситуацию, в которой доверие Богу было бы неуместным». Бог всегда достоин нашего полного доверия Ему.

Корри Тен Бум убеждает: «Никогда не бойтесь доверять свое неизвестное будущее известному вам Богу». Доверие Богу – это всегда верный шаг. (Лоусон)

 

«Да уповает Израиль на Господа», да пребудет он в этом уповании отныне и во век. Давид призывает весь Израиль Божий, потому что, несомненно, по собственному опыту знает, как это полезно. (М. Генри)

 

Давид, зная ценность упование – призывает и свой народ к этой добродетели. Он как отец, который прожив жизнь и познав силу упования и надежды на Бога, говорит и призывает к ней своих детей, которые, может быть еще по своей молодости и глупости, пренебрегают этой добродетелью.

 

Применимо к аспекту имени ИСРАЭЛЬ = «прямой Божий», из этого стиха учим, что упование – это путь прямых и правдивых Божьих людей.

 

От лица царя Езекии, приведем два молитвенных аспекта этого стиха.

 

Аспект просьбы:

Господи, да будет Израиль уповающим на Тебя отныне и вовек!

 

Аспект благословения:

Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь вселенной, упование Израиля отныне и вовек! (ПВ)

 

 

 

Назад к списку