РАЗМЫШЛЕНИЕ НАД «КОНФЛИКТОМ» МИЛОСТИ И СУДА

Всякий кому приходилось переходить ручей по узкой доске или бревну, или стоять у края на большой высоте, знают, как сложно бывает удержать равновесие. Балансирование по центру, когда есть опасность падения вправо или влево, задача не из легких.

Весь наш мир нуждается в балансе для того чтобы мог он устоять. И это баланс между Милостью (ХЕСЭД) и Строгостью (ГВУРА). Когда возникает перекос, нарушающий баланс, этот мир начинает разрушаться. Об этом принципе баланса метафорично говорит мидраш.

«Были у царя были тонкие сосуды. Сказал царь: – Если я налью в них горячее – они полопаются, холодное – сожмутся и потрескаются. Что же сделал царь? – смешал горячее и холодное и налил в них, и они устояли. Так сказал Святой, благословен Он: – Если Я сотворю мир только по Мере милосердия – будет много грехов; если же только по Мере суда – мир не истребится; но вот, Я сотворю его и по Мере суда, и по Мере милосердия – есть шанс ему устоять!» (Берешит Раба 12:15).

Зачем нужна мера «строгости»? Чтобы ограничивать зло и каждому воздавать по справедливости. Но так как весь мир лежит во зле, и зло умножается каждым живущим, то по закону справедливой меры никто, в конце концов, не может быть достоин бытия. И здесь конечно же есть другой полюс – мера «милости». Эта мера даёт шанс на исправление, на покаяние, и на не заслуженное благо. Между этими полюсами проходит прямой путь Торы.[1] Если возникает критический перекос в одну или другую сторону, то происходит разрушение жизненно важных условий бытия.

Справедливость стоит на стороне строгости. Справедливый суд и мера равного воздаяния, это основа всего, в том числе и основание для милости, которая стоит над судом. Об этом уже было много раз сказано, в том числе и в толковании буквы ЦАДИ. Христос говорит: «будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд. Не судите, и не будете судимы… прощайте, и прощены будете» (Лук. 6:36,37). И апостол говорит, «суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом» (Иак. 2:13). Это действительно высокодуховные и сладкие слова Божии. Для доверяющих этим словам очевидно, что милость необходима, и она, главенствуя, стоит выше справедливости. И как правило, человек услышавший Евангельские слова спешит утверждать свою деятельную жизнь в милосердии. Но отодвигая себя к полюсу милосердия, может случится, что мера суда будет забыта и мера праведного суждения будет попираться во имя милости, которая не может быть в этом мире вне основы – фундамента справедливости.

Итак, мы призваны к любви и милосердию, которые выше строгости справедливого суда. Каковы виды этой любви и какова эта любовь может быть в «глазах Бога». Оставим «противоестественную» любовь к врагам, для темы следующей проповеди, а сегодня нам хватит для размышлений той любви, которая любит ближних. Любовь является эпитетом Бога.[2] Но один из трудных вопросов, касающихся чувства «любви», имеет свой резон. Может ли любовь быть не угодной Богу? Ответ усматривается в словах Христа:

37 Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня. (Матф.10:37)

Какой вывод можно сделать из Евангельских слов на примере обычных для нашей жизни вещей? Любовь обесценивается и портится пренебрежением истины. Это нужно твердо усвоить тем, кто пытается перепрыгнуть на уровень милосердия, еще не встав на ступень праведности (т.е. справедливого суждения). Если учитывать слова Христа в контексте родственной любви, то можно привести пример, когда такая любовь превращается в поврежденную и испачканную грехом. Любовь к родственным людям и детям – это прекрасно. Противоестественно не любить своих детей и семью. Но ведь есть граница, за которой эта любовь «портится». Если мать любит настолько своих детей что попирает справедливость ради этой любви, если готова на ради детей нарушить основу Божественных принципов, то эта любовь ничем не будет отличаться от природной любви животного мира, когда самка инстинктивно защищает свое потомство, делая всё ради его благополучия и выживания. Но мы не просто животные. В нашей жизни есть Божественные установления, которым должна быть подчинена наша жизнь. Поэтому сказано, что жена «спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1Тим. 2:15). Спасется жена не просто через чадородие, (которое есть у всего животного мира), но, только если ее функция материнства будет освящена верой, (т.е. верностью Божественным принципам), и той любовью, которая угодна Богу.

Родительская или родственная любовь может быть просто животным инстинктом, и совершенно чужда той любви, о которой говорит Слово Божие. Такая «любовь» и такая «милость» входят в конфликт с праведностью, и противоречат правильному суждению. Это перекос любви в сторону «своего родного». Почему перекос? Потому что перекос, это всегда искривление прямого. Перекосом попирается прямота правды. Такая любовь – это любовь «животной» части души.[3]

Нужно отметить, что «любовный перекос» может быть проблемой даже у людей, которые избирают высокую любовь – любовь к дальним. Т.е. даже любовь бескорыстного филантропа[4] или религиозного аскета может быть искажена все тем же недостатком, – пренебрежением принципом справедливости. Любовь – это дар. Но дар у человека неразумного может приносить не только пользу, но и вред. Это как ребенок с большой силой и возможностями. Его силой и могуществом могут воспользоваться во зло другие, но сам ребенок может в это время думать, что делает добро и милость. Иногда человек может обманываться, а иногда может быть обманут другими. Поддержка террориста, защита злодея, борьба во имя добра и за добро, методами зла, и многое другое, все это может искажать и портить лучшее чувство что есть на свете – любовь. Перекос милости и любви может случится и у «духовных». Порой, идущий путем «духовности» культивирует любовь к «дальним», или даже любовь к врагам, в нарушение принципа справедливости в отношении к ближним. Кто не умилялся в своем состоянии православного неофита, например, житийным историям Алексея человека Божия или Филарета Милостивого. Мы не знаем, как все было на самом деле в жизни этих удивительных святых, но то, в каком образе донесена до нас их любовь и аскетизм, искажает в нашем сознании принцип любви угодной Богу. Конечно же любой перегиб, перекос, и всякая крайность вызывает у человека протест и уклонение в другую сторону – в противоположную крайность. Можно понять крайности тех поступков, которые встречаются в житиях некоторых святых,[5] но на самом деле, это уклонение в сторону также далеко от прямого пути, как и противоположный перекос.

Если вернуться к упоминаем святым, то конечно похвальны милосердие и филантропия прав. Филарета во дни его достатка и богатства. Но когда его семья обнищала, справедливо ли было отдать последних двух оставшихся для работы в поле волов, корову и коня, оставив ни с чем свою семью? А ведь глава семьи, в первую очередь, ответственен за своих домашних. Беря жену, человек обещает «любить, питать и греть ее» (Еф. 5:29). Отдав последнее имущество, Филарет спас от бедности своего бедного соседа, но при этом вверг свою семью в нищету. Как говорит житийный писатель, в доме Филарета по этому поводу было еще долгое время много огорчений, слез, и скорби. И это не по тому, что вся семья была жадной, корыстной и немилосердной,[6] но потому, что поступок главы семьи был несправедливым. Конечно же житийная повесть, подобно сюжету латиноамериканского сериала показала чудесное окончание истории. За веру и милосердие Филарета, его внучка стала женой императора, и его семья вновь разбогатела. Это приятно читать, ведь всем нравится оптимистичный конец повести, рассказывающей о страдании людей. Но подобный житийный пример пренебрежения ответственностью и попиранием справедливости в отношении ближних за счет милости к дальним – это довольно большая опасность для духовной жизни и правильного мировоззрения читающих.

Одно дело – суд Божий, а другое – суд человеческий. Сердечные порывы и сильные эмоции, (так умиляющие «душевных» людей), без рассуждения (т.е. без справедливого суда), бывают большой глупостью и бедой. Не всё то, что вызывает восхищение своей неординарностью и проявлением больших чувств – верно и справедливо. «Душевность», которая еще не доросла до «духовности», всегда в восторге от красивых историй, великодушных жестов и экстраординарных поступков, но она совершенно не замечает перекосов, конфликтующих с правдой. В толковании буквы ЛАМЕД подробно говорилось о трех состояниях человека при разном приоритете трех уровней человеческой души.[7] Так вот, когда чувства сердечные стоят выше праведного и разумного суждения, тогда человек становится неумным,[8] экзальтированным человеком. Он двигается в ту сторону, куда ведут нахлынувшие на него сердечные чувства, которые очень часто используют лукавые и корыстные люди во вред другим, и даже во вред самому человеку. Еще пример житийного «подвига», имеющий перекос, который не всегда заметен за самоунижением и аскетизмом подвижника. Повторюсь, что как было все на самом деле это одно, но описание в житийной литературе вызывает недоумение. Алексий человек Божий, сын богатых родителей, сразу же после женитьбы оставляет свою жену и покидает дом. Семнадцать лет он просил милостыню на чужбине. Потом вернувшись в свой город под чужим именем, поселился как нищий среди рабов своего отца, и другие семнадцать лет наблюдал как его оплакивает престарелая мать и его брошенная жена. Страдая сам, и видя страдания ближних, тем не менее Алексий скрывал свое имя до дня своей кончины. Можно сделать много предположений почему всё так произошло, оправдать такую крайность протестом христианской души против богатой и рабовладельческой жизни в доме родителей, и другими причинами, но эти житийные истории, очень неудачные примеры христианской аскезы и любви к Богу, как, впрочем, и пример известного Кронштадтского пастыря, отказавшего своей жене в супружеском общении сразу же после женитьбы.[9] В брачном союзе муж и жена уже не единоличные владельцы своего тела – но «двое в одной плоти», отдающие себя самих друг другу.

Когда человек берет ответственность за другого человека в брачном союзе, он уже не принадлежит себе. Даже при всей силе благородного порыва, который возникает у человека при виде, находящегося в смертельной опасности, несправедливо отдавать жизнь за того, кто, будучи спасенным ценой твоей жизни просто оберёт твое бездыханное тело и на ворованное купит себе спиртного.[10] Почему несправедливо? Потому что у тебя есть ответственность за жену и твоих детей, которым без твоей поддержки будет очень нелегко. Мудр не тот, кто умирает за других, и не тот, кто остается жить ради близких, но мудрость у того, кто все это сделает не по наплыву душевных эмоций, но по Божественной воле Святого Духа. Молитва же о познании Его святой воли у нас должна быть постоянной.

Итак, один лишь принцип строгости и суда не оставляет никому никакого шанса, но и одна милость без рассуждения может перевернуть все так, что злодеи будут облагодетельствованы, а достойные и пострадавшие от злодеев потерпят еще больший ущерб. Путь прямохождения, в котором нельзя уклоняться ни направо, ни налево, весьма сложен. Но сохранение сего баланса – это и есть мудрость[11] преодолевающая конфликт двух принципов. С этим «конфликтом» милости и суда связана и другая тема, «проблема непротивления злу силой». Но это тема следующей проповеди.

 

Назад к списку